По великим снегам. Стихи - Марина Саввиных

Я ещё нигде не встречала такого сжатого, горького и точного изображения Апокалипсиса в поэзии (хотя кто только его не изображал…) и такого невероятного, крепкого объятия мифа и современности.

В этом Саввиных и сильна. Понятно, что любой художник не «реет» в космическом вакууме, а чувствует тягу древних культурных корней. Однако далеко не каждый может свободно вписать древние символы – и чисто художественные, и социокультурные – во фреску своего многофигурного искусства. Саввиных не боится культуры; она ею живёт и дышит. И личное, лирическое, единственное, интимное в одно мгновение становится общеземным, сферически-объёмным. А уже ставшая традиционной мегаметафора, смысл которой сводится к позиции: «Гибнущий Рим = мы», превращается в разворачивающуюся на наших глазах геокультурную перспективу, и в ней мы запросто можем узнать, увидеть себя, хоть дрожит, плывёт в снежном мареве историческое гигантское зеркало:

Рим устал.Кто кумиров его не свергал?Только шут да школяр неприлежный…И уже навострил предприимчивый галлИ оружье, и дух свой мятежный;Ходит варвар у ближних его рубежей,Закаляясь в пожарах его мятежей —На руинах его матерея,Верный враг, терпеливо взлелеянный плод,Вожделенное лежбище райских болот —Восходящая Гиперборея…

Гиперборея – сияющий Север – арктические Веды – Приполярье – Урал, а за ним Сибирь – громадные пространства – новые люди – новые эры – та Россия, что теперь колышется мощным знаменем над нами, современниками и сомгновенниками. И Марина Саввиных смелой, широкой кистью пишет её огненный портрет.

Это портрет и нас с вами. Каждого из нас. В каждом из нас Эвридика; в каждом – Орфей. Мы не осознаём каждую минуту и секунду, чья кровь в нас течёт; но мы, всякий, из плоти и крови наших предков. И культурный геном никуда не денешь. Марина Саввиных, один из самых мощных и оригинальных современных поэтов России, ярко и уверенно доказывает это.

Книгу украшают стихи о Кавказе, с которым у автора много жизненных связей; но и Кавказ предстаёт не только в умелом изображении дорогих сердцу автора ландшафтов, но и в ореоле бытийного. И снова, снова, с упорством симфонического лейтмотива, возвращается эта любимая поэтом нота брака времён, объятия эпох, когда ты, стоя на древней каменной плите, можешь вобрать в сердце весь окоём, всю ойкумену, весь зримый и мыслимый Космос…

I. Лёд и уголь

«По берегам Днепра и Иртыша…»

По берегам Днепра и Иртыша,В предгорьях Анд и среди скал Кавказа —Да славит Бога всякая душаСтруеньем струн и гранями алмаза,Слезой, в мольбе скользнувшей по щеке,И словом, обретающим реченьеНа каждом человечьем языке, —Во имя своего предназначенья;Да славят Бога искренность и стыд,И стон любви, и первый крик младенца,Пот пахаря и труд кариатид,И медный Пётр, и бронзовый Риенцо;Таёжной братьи дружеский костёрПод музыку последнего союза —И вечностью овеянный костёл,И танец просветлённого индуса,И рыбака увесистая сеть,Когда к финалу близок пыл путины,И в космос устремлённая мечеть —Михрабы, минареты, муэдзины;И гулкое терпенье синагог,И манускрипты в Матенадаране —Сквозь хор светил и шум вселенской браниВсё слышит Бог – и всё приемлет Бог!Но от земли, в которую мой родУшёл и из которой вновь взойдёт,Достались мне и лоб ширококостный,И трезвость трапезы великопостной,

Конец ознакомительного фрагмента.